|
А ты плывешь на другой бережок
Рукой потрогать теплый песок
Рукой коснуться чьих-то волос
И встать, и дотянуться до звезд.
А вода в реке так холодна
Вода в реке так глубока
Ил расположен у самого дна
Последней точки самого дна.
Янка *
Через два месяца исполняется
три года со дня последнего при жизни акустического выступления Янки
Дягилевой.** Произошло это в нашем городе в ноябре девяностого. В прошлом
году на "ТАУ Продукт" вышла пластинка Янки под названием Не
Положено. Три песни на ней ("Не догонишь, Не Поймаешь",
"От Большого Ума" и "Домой!") записаны на том иркутском
концерте. Наши читатели уже познакомились с этой пластинкой. А мы же хотели
просто еще раз вспомнить Янку, и предлагаем воспоминания людей, лично ее
знавших.
Татьяна Блажко, Игорь "Химик" Степанов и Доктор
Макс – о приезде Янки в Иркутск в 1990 и 1991 гг.
"Янка тогда первый раз была в Ангарске, был концерт в ТОМе (теперь -
кафе "Лира"), умотались все. До последнего момента было неясно, где
ночевать Янке. Потом Ира Сергеева, тусовщица, предложила поехать к ней на
квартиру в Квартал (район Ангарска). Когда мы туда приехали, там уже
собралась толпа человек тридцать "на Янку". Ей это не очень
понравилось, и мы немного потолкались и ушли. У меня одна знакомая была -
Катя Янченко - певица и актриса из центра. У нее даже пластинка на
"Мелодии" выходила. Катя к сестре приехала и давно приглашала меня
в гости. Позвонила и перед концертом Янки: заходи после. Я говорю: поздно
закончится. Она: заходи поздно. Я: буду не одна. Она: чем больше, - тем
лучше. Пришли мы в первом часу ночи, Катя встретила нас как своих. Входим в
комнату, а там - стол от стены до стены, и чего только на нем не было: гусь,
рыба, салаты. Оказывается, у Кати был день рождения. У Янки такое лицо стало,
- наверное, она столько еды сразу никогда не видела. Наелись мы тогда на
полжизни, выпили. Катя вообще клевая баба. Правда, очень манерная. А потом на
кухне был самый отвязанный за всю мою жизнь концерт. Янка свое пела, Катя -
свое. Фил, я, Нюрка - все пели. Потом Янка с Нюркой за русские народные
принялись. Мы были пьяные, гитары чуть ли друг у друга не вырывали. Потом
Катя стала уговаривать Янку в центр ехать, обещала помочь пробиться. Янка,
конечно, послала ее. А мы хором спели "Продана Смерть Моя". Катя
настаивала. Мы были пьяные до безобразия. Янка психанула, побежала без одежды
и обуви на улицу. Все бросились ее ловить, ведь был март. В конце концов,
помирились, разрыдались друг у друга на груди. У кого-то пузырь под рукой
оказался... Единственно, о чем я жалею, - не записала тот концерт на кухне.
Бесценная была бы запись. А Катя клевая баба, только из другой тусовки. Не
могла понять Янку".
"Каждый раз, когда Янка сюда приезжала, мы везли ее на Байкал. Впрочем,
всех возили на Байкал: и Егора, и Ника. Была весна, март где-то, еще снег
лежал. Были мы бухие как не знаю кто. И стало нам жарко. Разделись до трусов.
Представляешь, люди на снегоходах мимо ездят, а мы голые по снегу бегаем. Вот
на фото изображено, как мы сардинок из банки лопаем.*** Но это было только
начало нашего разоблачения. Так вот, раздевшись, отправились в Слюдянку.
Идем, люди от нас шарахаются. Зашли в столовую, достали бухло. Нас там за
бомжей приняли, ложки-вилки прятать стали. А мы сидим, прикалываемся. А
второй раз мы ездили с Янкой на Байкал осенью. Лазали на пик, который около
Слюдянки. В общем, напиши, что Янка была простой русской бабой. С ней было
легко и клево".
"Как Янка одевалась? А как она могла одеваться, если полжизни моталась
по стране. У нее мать умерла, а материальное положение отца не ахти, какое
было. Когда Янка к нам в первый раз приезжала, на ней были солдатские галифе
и какая-то кофта. Тогда на одежду мало внимания обращали. Потом она приезжала
уже в джинсах и кожаной безрукавке. Егор приодел. Случай был на концерте в
"Энергетике" осенью 90-го. В гримерке стоит Янка перед зеркалом,
глазки подводит, губы подкрашивает. Я сижу напротив, смотрю на нее. Внезапно
она оборачивается, улыбается и говорит: "Что, совсем я обабилась?"
Я говорю: " Так давно пора, двадцать четыре тебе". Она смеется.
Была Янка немного на ребенка похожа, и было в ней что-то от митьков. Говорила
интересно. Вместо "пойдем в гости" - "пойдем в гостечки",
"котейка". Янку с непривычки можно было за блаженную принять.
Помню, пришли мы в общагу, она спрашивает: "Можно, я тут прилягу?"
"Конечно". Она на пол ложится: "Мне на полу нравится больше.
Ближе к земле, - лучше отдыхается". Тут заглянула ко мне баба из
соседней комнаты, взглянула на Янку на полу. Потом, когда на меня заяву
настрочили, это тоже в ней было. Я ведь в общаге жила, а в общаге на полу
лежать не положено".
"В тусовке Янку любили. Я до сих пор помню случай. Это было как раз во
время последнего приезда Янки. Где-то около шести часов утра (а ночевали у
меня), распихав всех, мы наконец-то легли спать. Устали, как черти, и только
задремали - стук в окно. Я, матерясь про себя, пошла открывать. На пороге
стоит пьяный, еле на ногах держащийся Миша Фикса: "Рыжая здесь?"
Янка выглядывает из комнаты. "Рыжая, я тебе поесть принес", - в
руках он держал полбутылки водки и шашлык. Янку это привело в такой восторг!
Она потом еще долго вспоминала Мишу: "Люблю людей, которые мне приносят
выпить и закусить". Как потом выяснилось, Миша после концерта пошел в
гости, там вспомнил о Янке и решил, что мы ее не накормим. Одно до сих пор
для меня остается загадкой: как он все-таки сумел до нас добраться..."
"Когда Янка приехала к нам впервые, мы ее довольно долго водили по
городу. Показывали улицы, дом с нарисованным окном на Урицкого. Потом мы
стащили булочки в кулинарии, съели их. Янка сказала, что ей у нас очень
нравится".
"Янка говорила, что любит Иркутск, и Ангарск тоже, и Усолье. По-моему,
она любила все места, где бывала".
Подготовила К. Кинякина. "Студия" (Иркутск) №4(14),
сентябрь 1993.
|